Завещание веков - Страница 77

— Могло это означать, что они действительно встречались? — осведомилась Софи.

— Точно сказать нельзя, но это правдоподобно! Картина приписывается мастерской Аньоло Брондзино. Неизвестно, была ли она написана в честь этих знаменитых людей или же в память о реальном событии. На картине Леонардо разговаривает с Дюрером, повернувшись спиной к Тициану, которого словно бы игнорирует. Создается впечатление, что интересует его только Дюрер. Он как-то странно жестикулирует, будто что-то объясняет немецкому художнику.

— Интересно.

— В любом случае мы знаем, — продолжала Жаклин, — что Дюрер приезжал в Италию, и в одном из писем он, как мне кажется, недвусмысленно намекает на Леонардо. Подождите, я сейчас уточню.

Жаклин поднялась и скрылась в боковой комнате. Я с тревогой посмотрел на Софи.

— Вы полагаете, она сумеет что-то найти в этом бардаке? — прошептал я.

Журналистка улыбнулась:

— Не знаю, как она это делает, но ей всегда удается отыскать то, что нужно…

Жаклин в своем широком шерстяном платье появилась вновь через несколько секунд. В руках она держала огромный том, открытый на нужной странице.

— Вот. Это письмо было написано в октябре тысяча пятьсот восьмого года. Дюрер говорит, что отправляется из Болоньи в Венецию «в силу любви к тайной перспективе, которой может обучить меня один человек». Это цитата.

Она с гордостью взглянула на нас:

— Если он имеет в виду не Леонардо, я готова уши себе отрезать.

Я фыркнул.

— В этом нет необходимости, — вмешалась Софи. — Мы тебе верим! Короче говоря, существует некая связь между Дюрером и Леонардо, а также между «Меланхолией» и Леонардо, это так?

— Совершенно верно, — подтвердила Жаклин. — Но ты должна мне показать рукопись Дюрера и вашу «Джоконду».

— Конечно, но мы уже завтра уезжаем обратно и оставить их тебе не сможем.

— Значит, у меня есть только одна ночь.

Софи ответила ей смущенной улыбкой:

— Послушай, если ты ничего не найдёшь, не принимай это близко к сердцу. Ты нам уже помогла.

— Я хочу посмотреть, что можно сделать. Ночевать будете здесь?

— Нет-нет, — возразил я. — Мы не хотим стеснять вас! Найдем какой-нибудь отель.

— В такой час? Это непросто!

— Мы не хотим злоупотреблять твоим гостеприимством, дорогая, — объяснила Софи.

— Но вы меня совсем не стесняете. Мне все равно придется убить ночь на решение вашей загадки…

— Ладно, мы согласны, — сказала Софии, прежде чем я успел отказаться.

Жаклин, конечно, была милейшим человеком, однако от мысли о том, что придется ночевать в доме любовницы Софи, я был отнюдь не в восторге. Но пришлось смириться.

В это мгновение в кармане у меня зазвонил телефон. Я не знал, нужно ли отвечать, и вопросительно посмотрел на Баджи. Словно спрашивал разрешения. Тот пожал плечами. Я вынул мобильник и нажал на кнопку. Это был священник из Горда.

Он уже приехал в Париж, говорил торопливо и был явно встревожен. Не дав мне и слова вставить, он просто назначил время и место нашей встречи.

— Вы сможете прийти завтра в час дня в церковь Монтессон, в западном предместье?

— Послушайте, я… я сейчас не в Париже. Не знаю, успею ли я вернуться.

Я повернулся к Софи. Порывшись в сумке, она достала обратные билеты. Поезд прибывал в Париж в 14.17.

— Невозможно, — объяснил я священнику. — Давайте лучше в четыре.

— Договорились. В четыре часа дня в церкви Монтессон. Кюре — мой друг. Нас никто не потревожит. На время нашей беседы церковь будет закрыта. До завтра.

Он тут же повесил трубку.

Я закрыл телефон и сунул его в карман. Софи смотрела на меня вопросительно.

— Это священник из Горда. Он назначил мне встречу на завтра.

Я не хотел говорить больше при Жаклин. Софи кивнула.

— Ну, — сказала ее подруга, вставая, — ужин можно заказать только в китайском ресторане. Вы не против? В такой час выбор у нас небольшой. Но сначала я покажу вам ваши спальни. Их только две, кому-то придется спать вместе…

— Я буду спать с Дамьеном, — произнесла Софи самым непринужденным тоном.

От изумления я даже попятился. Жаклин сдвинула брови, потом улыбнулась:

— Ладно, пойдемте, покажу вам ваши комнаты.

Около часу ночи, перекусив и обсудив все вопросы, мы решили, что нам давно пора ложиться. День был тяжелый, а завтра нас конечно же ожидали другие сюрпризы. Жаклин объявила, что собирается поработать с рукописью и «Джокондой», потом сказала, чтобы мы чувствовали себя как дома.

Через несколько минут я оказался наедине с Софи в крошечной спальне, где стояли штабеля книг и прямо на полу лежал двуспальный матрас.

— Гм, вы уверены, что нам будет здесь удобно вдвоем? — спросил я, как последний дурак.

— О, мой бедный Дамьен, не могу же я заставить вас спать вместе с вашим ангелом-хранителем…

— Что тут такого, он вполне симпатичный, — возразил я.

— Ну, если вы настаиваете…

Я пожал плечами в некотором замешательстве. Она улыбнулась. Я повернулся, чтобы задернуть занавески. Софи не шелохнулась. Она стояла прямо передо мной. И смотрела мне в лицо. Я почувствовал, как у меня заколотилось сердце. Она была так красива в игре теней и всполохов оранжевого цвета. Я был уверен, что не сдвинулся с места, но наши лица стали сближаться. Медленно. Я слышал ее спокойное дыхание. Она не улыбалась. И пристально смотрела на меня. Безмятежно. Потом я ощутил руку на своем бедре. Всего на одну секунду. Ее губы были так близко от моих. Она сделала еще один шаг и страстно обняла меня. Я не протестовал.